Йордан

Майже до вечора йшов дощ, змивав, а під вечір вдарив мороз, вкривши дороги шаром льоду. Ніби щось дощ і намагався почистити, а, виявилось, як в анекдоті про підмивання тіла в одному місці замість душу чи купелі…

Рано чи пізно усе буде кардинально очищено (бажатимеш, звичайно, щоб поступово)… Вигадана історія замість справжньої заради інтересів теж, як і земля від грішних тіл…

І хочеться згадати уривок з вірша ,,Переплетіння доріг” Марка Бердичевського, вченого зі світовим ім’ям, з яким у далекі часи молодості пощастило поспілкуватись.

,,…Мне в последнее время мерещатся странные сцены
Из истории Рима. Языческий звон площадей.
И на красный песок развороченной львами арены
Отрешённо и скорбно идёт умирать иудей.
Было столько смертей, что уже не осталось боязни.
Нас кровавые реки в кровавое море несут,
Говорю тебе, кесарь, уйми эти грязные казни,
Начинаются сумерки Рима и праведный близится Суд.
Это я, Иоанн, прохожу по вечерней пустыне.
Я иду на восток, а за мной стукачи и палач.
В чёрном чреве истории зреют могилы Катыни.
Открывается пасть Магадана, и женский доносится плач.
И кругами расходятся волны багрового зноя.
И опять приближается время кровавых дождей.
На московских дворах устоявшийся запах помоев.
На московских фасадах портреты румяных вождей.
Я иду на восток в ожиданье, тоске и надежде,
Но сгущается ночь, и как призрак маячит вдали
Бледный всадник на бледном коне в обагрённой одежде,
И дана ему власть над четвёртою частью Земли.
И мерещится мне Сатана на высоком престоле.
Это мрачное царство продлится пятнадцать веков.
Вот – железное воинство топчет несжатое поле.
Вот – дымятся развалины вымерших городов.
Я молю Тебя, Боже, спаси эту бедную сушу.
Этот дивный ковчег на угрюмой поверхности вод.
Дай нам душу, Господь, ту начальную добрую душу,
То живое дыханье простых повседневных забот.
Но – последние храмы горят на далёком закате.
Но – багряные звери улеглись у Берлинской стены.
Боже правый, мой Боже, когда же Ты снимешь печати?
Золотые светильники в небе уже зажжены. (1980)